Сумчатые с сумками и без них
14 февраля 2016
Вот именно! Жпвут па свете, оказывается, п такие — «бессумчатые» сумчатые.
Отличный пример — мурашееды, по-местному — нумбаты. Их всего два впда — обыкновенный и рыжий. Оба — жители Южной п Юго-Западной Австралии, оба, кстати, почти истреблены.
Обычно у двуутробок сразу после рождения молодое — слепое и глухое — поколение карабкается поскорее в материнскую сумку, спеша присосаться. А у нумбата таких роскошных условий природа не создала. В том смысле, что присосавшиеся па брюхе у матери детеныши вынуждены держаться своими собственными силами: сумки пет и п помине. Цепляются малыши сначала за сосок, а потом за шерсть, покрывающую густой порослью родное материнское брюхо.
Почему так происходит? Чем но угодил мурашеед природе, что она обделила его сумкой? Бессумчатость двуутробки — первичный признак пли вторичный?
Поначалу пумбата явно недооценивали. Считали, что более примитивного зверя па земле вообще пе сыщешь. А посему, дескать, и отсутствие сумкп — явление первичное. Подкреплялся этот приговор и еще одной уликой: рот мурашееда наполнен пятьюдесятью двумя небольшими, слабо дифференцированными зубками. А такое их изобилие — отнюдь но показатель эволюционного прогресса впдл.
По потом отношение к мурашееду переменилось. Учли тот факт, что питается он исключительно термитами и муравьями. У всех
вверен с такого рода питанием зубы похожи на те, что у мурашееда. Так что простили мурашееду его зубастость и сочли ее признаком вторичным. А сняв ложное обвинение, и самого нумбата «омолодили» — не такой уж, оказывается, древний это зверь, и место его на эволюционной лестнице повыше, чем думали раньше. Но тогда, значит, и отсутствие сумки — явление вторичное?
В общем, споры зоологов продолжаются; сам мурашеед в них ие участвует и, судя по всему, сумкой обзаводиться не собирается. А вот сумчатая куница — ато овсрь па распутье. Ей и сумка, с одной стороны, пригодилась бы, но и без нее, право же, неплохо. Что делать? Выход животное нашло, нужно полагать, оптимальный. Пока не настало время рождать, сумки у куницы пет. Но вот приближается май, пора размножения, и сумка отрастает. Приличная по размерам сумка — целый баул емкостью в шесть детенышей!
По вот здесь как раз куница и промахнулась: «забыв», что теперь она истинная сумчатая, рождает нередко столько детенышей, сколько и в нононыросшей сумке не поместится, да и сама опа прокормить не в состоянии. Сосков ведь тоже шесть, а самка иногда приносит сразу 24 малютки! И здесь между слепоглухонемыми крохами развертывается борьба за существование п чистом виде. Кто успеет добраться до соска и свалиться в сумку — выживет, остальные погибнут...
Кстати, малая сумчатая куница — рекордсменка еще одного рода. У нее самая короткая в мире зверей беременность — всего 11 дней. Это в 3—12 раз меньше, чем у разных видов кенгуру, в 2 раза, чем у бурозубки, в 2—3 раза, чем у мышей, в 3—4 раза, чем у крота, и в 25 раз, чем у человека! Сам факт, впрочем, не ка-аался бы таким необычным — кому-то ведь надо быть рекордсменом, если б не фантастическое число детенышей (до 24) в одном иометс. Как ухитряется сумчатая куница совмещать эффективность деторождения с количеством «продукции» — факт труднообъяснимый.
И еще об одном двуутробном звере хочется сказать особо — шипохвостом. валлаби. Забавная, симпатичная зверюшка.
Собственно валлаби — это мелкие кенгуру. Живут только в Австралии (до Тасма-1ши и Новой Гвинеи так и по добрались). С сумкой у шипохностого валлаби все в порядке. Причуда его па хвосте (как и следует из названия). Па конце его вырастает роговой шип, похожий на ноготь. Зачем появилось это необычное приспособление — неясно. Некоторые знатоки уверяют, что валлаби сгребают с его помощью листья и ветки, подготавливая гнездо для ночлега. И в доказательство приводят такой
же шип сщо у одного австралийского сумчатого —длинноухого бандикута.
«Позвольте, — возражают другие знатоки. — Но у льва в середине кисточки па хвосте тоже имеется аналогичный коготь. А царь зверей, как вы понимаете, сгребанием листьев хвостом шз занимается...»
Так и остался хвостовой ноготь валлаби (а заодно бандикута и льва) загадкой природы.
Но шппохвостые валлаби, начав чудить с хвоста, па этом не успокоились. Бегать они тоже ухитряются так, что впервые видящий их человек недоумевает. Дело вот в чем: убегая, кенгуру обычно прижимают передние лапы к телу. А валлаби эти общепринятые правила не признают. Они будто гордятся быть исключением п во время бега знай себе размахивают передними лапами в воздухе. По идее — снижается скорость, расходуется эпергия... Но факт остается фактом.
Этих сумчатых фантазеров так и прозвали — «шарманщики».
Отличный пример — мурашееды, по-местному — нумбаты. Их всего два впда — обыкновенный и рыжий. Оба — жители Южной п Юго-Западной Австралии, оба, кстати, почти истреблены.
Обычно у двуутробок сразу после рождения молодое — слепое и глухое — поколение карабкается поскорее в материнскую сумку, спеша присосаться. А у нумбата таких роскошных условий природа не создала. В том смысле, что присосавшиеся па брюхе у матери детеныши вынуждены держаться своими собственными силами: сумки пет и п помине. Цепляются малыши сначала за сосок, а потом за шерсть, покрывающую густой порослью родное материнское брюхо.
Почему так происходит? Чем но угодил мурашеед природе, что она обделила его сумкой? Бессумчатость двуутробки — первичный признак пли вторичный?
Поначалу пумбата явно недооценивали. Считали, что более примитивного зверя па земле вообще пе сыщешь. А посему, дескать, и отсутствие сумкп — явление первичное. Подкреплялся этот приговор и еще одной уликой: рот мурашееда наполнен пятьюдесятью двумя небольшими, слабо дифференцированными зубками. А такое их изобилие — отнюдь но показатель эволюционного прогресса впдл.
По потом отношение к мурашееду переменилось. Учли тот факт, что питается он исключительно термитами и муравьями. У всех
вверен с такого рода питанием зубы похожи на те, что у мурашееда. Так что простили мурашееду его зубастость и сочли ее признаком вторичным. А сняв ложное обвинение, и самого нумбата «омолодили» — не такой уж, оказывается, древний это зверь, и место его на эволюционной лестнице повыше, чем думали раньше. Но тогда, значит, и отсутствие сумки — явление вторичное?
В общем, споры зоологов продолжаются; сам мурашеед в них ие участвует и, судя по всему, сумкой обзаводиться не собирается. А вот сумчатая куница — ато овсрь па распутье. Ей и сумка, с одной стороны, пригодилась бы, но и без нее, право же, неплохо. Что делать? Выход животное нашло, нужно полагать, оптимальный. Пока не настало время рождать, сумки у куницы пет. Но вот приближается май, пора размножения, и сумка отрастает. Приличная по размерам сумка — целый баул емкостью в шесть детенышей!
По вот здесь как раз куница и промахнулась: «забыв», что теперь она истинная сумчатая, рождает нередко столько детенышей, сколько и в нононыросшей сумке не поместится, да и сама опа прокормить не в состоянии. Сосков ведь тоже шесть, а самка иногда приносит сразу 24 малютки! И здесь между слепоглухонемыми крохами развертывается борьба за существование п чистом виде. Кто успеет добраться до соска и свалиться в сумку — выживет, остальные погибнут...
Кстати, малая сумчатая куница — рекордсменка еще одного рода. У нее самая короткая в мире зверей беременность — всего 11 дней. Это в 3—12 раз меньше, чем у разных видов кенгуру, в 2 раза, чем у бурозубки, в 2—3 раза, чем у мышей, в 3—4 раза, чем у крота, и в 25 раз, чем у человека! Сам факт, впрочем, не ка-аался бы таким необычным — кому-то ведь надо быть рекордсменом, если б не фантастическое число детенышей (до 24) в одном иометс. Как ухитряется сумчатая куница совмещать эффективность деторождения с количеством «продукции» — факт труднообъяснимый.
И еще об одном двуутробном звере хочется сказать особо — шипохвостом. валлаби. Забавная, симпатичная зверюшка.
Собственно валлаби — это мелкие кенгуру. Живут только в Австралии (до Тасма-1ши и Новой Гвинеи так и по добрались). С сумкой у шипохностого валлаби все в порядке. Причуда его па хвосте (как и следует из названия). Па конце его вырастает роговой шип, похожий на ноготь. Зачем появилось это необычное приспособление — неясно. Некоторые знатоки уверяют, что валлаби сгребают с его помощью листья и ветки, подготавливая гнездо для ночлега. И в доказательство приводят такой
же шип сщо у одного австралийского сумчатого —длинноухого бандикута.
«Позвольте, — возражают другие знатоки. — Но у льва в середине кисточки па хвосте тоже имеется аналогичный коготь. А царь зверей, как вы понимаете, сгребанием листьев хвостом шз занимается...»
Так и остался хвостовой ноготь валлаби (а заодно бандикута и льва) загадкой природы.
Но шппохвостые валлаби, начав чудить с хвоста, па этом не успокоились. Бегать они тоже ухитряются так, что впервые видящий их человек недоумевает. Дело вот в чем: убегая, кенгуру обычно прижимают передние лапы к телу. А валлаби эти общепринятые правила не признают. Они будто гордятся быть исключением п во время бега знай себе размахивают передними лапами в воздухе. По идее — снижается скорость, расходуется эпергия... Но факт остается фактом.
Этих сумчатых фантазеров так и прозвали — «шарманщики».
Другие новости по теме:
Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь. Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем. Иначе вы не сможете скачать файл.
Напечатать
Комментарии (0)
