DataLife Engine > Версия для печати

«Мы медленно дрейфовали вниз по течению неподалеку от слияния Абунана с Рио-Пегро, когда почти под самым носом Игарито показалась треугольная голова и несколько футов извивающегося тела. Уто была гигантская анаконда. Я бросился за ружьем п, когда она уже вылезла на берег, наспех нацелившись, всадил ей тупоносую пулю в спинной хребет...
Мы вышли па берег п с осторожностью приблизились к змее... По возможности точно мы измерили ее длину... шестьдесят два фута. ...Такие большие экземпляры, как эта, встречаются нечасто, но следы, которые онп оставляют в болотах, бывают иной раз шириной шесть футов п свидетельствуют в пользу тех индейцев и сборщиков каучука, которые утверждают, что анаконды иногда достигают невероятных размеров, так что подстреленный мной экземпляр должен выглядеть рядом с ними просто карликом... Вторжение вместо обитания анаконд равносилию игре со смертью...
Почти в каждой впадине, заполненной водой, скрываются дна или три таких чудовища. Местные индейцы бесстрашно нападают на змей, прыгая в такие ямы по десятку человек за раз, и закалывают анаконд ножами. Для них это развлечение, но главной в том, что мясо анаконд считается очень вкусным» (полковник П. Г. Фосетт).
«Один из добывателсй каучука, Хосе Псррейра... отправился, в челноке по течению реки домой... Когда он поравнялся с ne-i большой бухтой... он услышал шум. Предполагая, что шум при-изводит какое-нибудь крупное животпое, пришедшее на водопой, Перрсйра бесшумно направил челн к берегу, привязал его к вет) ке и вылез на берег, держа наготове ружье. Не найдя па берегу никого, он вернулся к челноку и продолжал свой путь вниз п* течению реки. Не проехал он п десяти ярдов от этого места, как снова остановился и прислушался. Ничего подозрительного как будто не было... Он не мог объяснить, что с ним происходит, но его неодолимо тянуло обратно на берег... Перрейра снова привязал челн к той же ветке п взобрался на то же место. Ему было очень не по себе, по он не увидел ничего, что могло бы его встревожить... Он вторично сел в челн, не будучи в состоянии объяснить таинственную силу, которая влекла его в это мрачное, освещенное луной место на темном, предательском берегу. Но едва он отплыл па несколько шагов, как им овладело то же желание вернуться, и он не мог ему противиться.
Перрейра не понимал,что с ним происходит. Он был совершенно трезв, лихорадки у него не было две недели, и физически и умственно он был здоров... И тем не менее этот здоровый смелый мужчина совершенно пал духом, закрыл лпцо руками и зарыдал, как ребенок, оставленный в темной комнате.
К счастью, трое рабочих из Флооресты возвращались этой же дорогой домой и, плывя мимо бухты, услышали с берега плач. Они остановились и окликнули. Хосе с трудом объяснил им, что он не в состоянии сойти с того места, где находится, и что на него напал смертельный страх. Тогда товарищи взвели курки ружей и подплыли к берегу. Здесь они увидели как раз под корпим дерева, где сидел несчастный, голову чудовищного водяного удава, глаза которого были пристально устремлены на жертву. Змея находилась лить в нескольких футах от Хосе, по он пе видел ее. Удава убили, и чары гипноза были рассеяны...
Удав имел гигантские размеры: по измерению рабочих, он имел в длину свыше 54 футов» (Эльгот Лендж).
«Как ни странно, звук, похожий на тихпй автомобильный гудок, выдавал рассерженную громадную анаконду...
Орландо Вильяме был свидетелем двухдневной борьбы между анакондой и крокодилом, которого невозможно переварить п очень трудно убить. Враги двое суток барахтались в воде, сцепившись в почти беззвучной схватке. Они лишь стонали. Анаконда туже сжимала свои толстые кольца, а крокодил пытался вырваться, норовя укусить ее. Но змея настолько расслабила кольцо возле самых челюстей крокодила, что ему не во что было вцепиться» (А. Кауэлл).
«Почти в каждой книге о Южной Америке автор рано или поздно (а в некоторых книгах в каждой главе) сталкивается с, анакондой... Анаконда обязательно нападает на автора на протяжении трех-четырех страниц, он вырывается из ее мощных объятий, покуда не исхитрится пристрелить ее из своего верного револьвера... Ну, а теперь, рискуя заслужить репутацию либо шарлатана, либо чудовищной скромности человека, я должен описать и свою собственную схватку с анакондой.
Начну с того, что анаконда кинулась по меня довольно вяло. Она вовсе не собиралась бросить мне вызов на смертный бой, а лишь метнулась ко мне с разинутой пастью в слабой надежде па то, что я испугаюсь и оставлю её спокойно переваривать курицу. Сделав этот выпад и подтвердив установившуюся за ее родом репутацию свирепости и воинственности, анаконда свернулась под кустом в тугой узел и теперь лежала, тихо, и я бы сказал, жалобно шипя... Снова повернувшись к кусту, я увидел лишь, что хвост зловредной, свирепой и страшной анаконды поспешно скрывается в траве. Мне оставалось только подбежать к змее, схватить за конец хвоста и оттащить на прежнее место.
Теперь по всем правилам анаконде следовало обвиться вокруг меня и начать душить своим мускулистым телом. 13 действительности же она снова свернулась в клубок, издавая тихое, жалобное шипение. Накинув ей на голову мешок, я схватил анаконду ял шею. На этом борьба фактически закончилась: змея лежала совершенно спокойно, изредка подергивая хпостом и тихо шипя. Тут подоспел проводник, и справиться с ним оказалось труднее, чем со змеей: он отнюдь не горел желанием помочь мне, а спорить с человеком, одновременно удерживая змею, не очень-то легко. И конце концов я заверил его, что не позволю змее причинить ему вред, п тогда он смело взял мешок и держал его на весу, пока я заталкивал змею внутрь...
...От головы до кончика хвоста в ней оказалось девять футов и три дюйма» (Дж. Даррелл).
«Семиметровая анаконда толщиной почти с телеграфный столб неосторожно выползла на берег. Это и решило ее судьбу.
Пять человек набросились на змею, и завязался настоящий блицкриг. Мы былп вооружены палками, арканами и твердой решимостью не упустить удава. Мы тянули, дергали, скользили, обливались потом, шлепались в грязь, кричали, бранились... Анаконда шппела, щелкала челюстями, изо всех сил старалась заключить кого-нибудь в свои объятья. Оператор Курт Валъгаре метался вокруг нас со своей камерой, подыскивая наиболее выгодные точки для съемки. Оп был вездесущ. Только что в пасть змеи не лез... Режиссер Торги о режиссуре и пе помышлял: он тоже сражался с анакондой. Сама змея взяла на себя роль режиссера.
Но вот представление окончено. Анаконда взята в плен» (Рольф Бломберг).
Что еще можно сказать об анаконде? Разве приведенные выше рассказы путешественников недостаточно хорошо обрисовали ее облик и нравы?
Но вказать еще немного все-таки надо. Начать с того, что не всем цитированным выше авторам можно полностью доверять (особенно это касается двух первых). Прежде всего размеры анаконд, указанные ими, слишком уж велики. Рекорд из всех достоверно измеренных анаконд принадлежит той, у которой длина оказалась 11,43 метра. Эта могла вполне на метр подрасти, если пожила бы еще с полдюжины лет. Но 20 и больше метров — бессмыслица. Ни к чему змее такой рост. И десятиметровая анаконда настолько сильна, что нет в Неотропической области ни одного существа из мяса и костей, способного выдержать ее смертельные объятия. Слишком большой рост (20 и более метров) для анаконды — биологически неоправданные излишества.
Малоизвестно, что анаконд два вида. Второй вид — южная анаконда, как ато ясно из названия, живет южнее обычного вида и много меньше его (предел — 3,25 метра). Окрашена анаконда не ярко: темно-оливковый основной тон, а по нему разбросаны овальные черные («бархатные») пятна.У южной анаконды основной фон более светлый, с желтизной.
Анаконда — настоящий водяной удав. Но добычу промышляет она не в воде, а у берега: хватает зверей и птиц, пришедших напиться. В некоторых областях анаконды регулярно охотятся на молодых крокодилов (кайманов).
Анаконда не откладывает яйца, а рожает жпвых детенышей. Их в одном помете от 30 до 80. И длиной они, новорожденные, — 70—90 сантиметров.