DataLife Engine > Версия для печати > Кто без крыльев летает?

...Полумрак тропического леса. И все же, чтобы встретиться с тагуаном, самым крупным летуном в отряде грызунов, надо ждать полной ночной темноты. Днем тагуан спит в гнездах метровой ширины. А пока вот его словесный портрет. Довольно лупоглаз, уши короткие и широкие. Со спины смотреть — черный с серым, а голова, бока шеи, ноги и летательная перепонки между ними — цвета каштана. Перепонка снизу — серо-желтая с пепельной каймой. Длина (с хвостом) — 1,2 метра, размах «крыльев» — 60 сантиметров, вес — 1,4 килограмма.
Во тьме среди диких криков тропической ночи непросто услышать негромкое цоканье, похожее на топот копыт. Это проснулся тагуан! Он робок, нэ в ночи, укрытой мраком от нескромных взглядов, планирует с дерева на дерево. Жует листья, орехи и фрукты — это, кажется, и весь его корм. Он может почти в пикирующем полете опуститься до земли IT, не коснувшись ее, плавно взмыть вверх. Ол может выписывать в небе виражи и «мертвые петли>>, умело, как и парящая птнца или планер, используя восходящие токи теплого воздуха, и тогда пролетает над лесными долинами почти полверсты.
Это тагуан. Созвучное есть имя еще у одного зверя Индо-Малайскоп области — кагуан. Он тоже ас среди тех, кого природа наделила не настоящими крыльями, а только летательной перепонкой, пригодной лишь для парения (как у нашей белки-летяги и у тагуапа).
Одни знатоки считают, что кагуан, или шестокрыл (ростом он с кошку), — насекомоядный зверь, нечто вроде летающей землеройки. Другие доказывают, что он лемур (летающий, конечно). Третьи же полагают: кагуап не то и не другое, а особое существо, в единственном лице представляющее целый отряд. Головой и мордой кагуан, пли колуго, и правда похож па лемура, но зубы у него насекомоядного типа.
Его летательная перепопка более обширная, чем у любого летающего планирующим полетом зверя. Кожистая, поросшая шерстью, она тянется почти от самого подбородка к концам пальцев на всех четырех лапах (когти на которых, странное дело, втяжные, как у кошек) и дальше — к концу короткого хвоста. Полностью растянув свой парашют, кагуан парит сверху вниз, как бумажный змей, — в очертаниях почти идеальный прямо-
угольник без каких-либо нарушающих чистую геометрию выступов и впадин. Пролетает в одном прыжке с дерева по воздуху метров семьдесят.
Бывает, что с дерева слезает кагуан на землю, по долго на ней нэ задерживается, спешит, неуклюже галопируя, взобраться поскорее по стволу вверх и снова парить и парить в пленительной невесомости над роскошью зелени, прикованной корнями к земле.
Днем кагуан сппт в дуплах или повиснув на суку, прикрывшись своим парашютом. Шкура у него серо-охристая, с мраморными разводами, очень похожа по цвету на лишайники, которыми обросли деревья в тропиках. Дополнительный камуфляж обеспечивают особые «пудреницы» на его коже; с шгх в изобилии сыплется зеленовато-желтый порошок, и потому шкура кагуана всегда припудрена в тон коре и листве. Если притронуться к нему, то пальцы пожелтеют.
С заходом солнца, очнувшись от дремоты, кагуап, побуждаемый к тому всемогущим аппетитом, рвет листья и плоды, но позы не меняет: висит так же, как провел часы, заполненные сновидениями, — вниз спиной. Ест долго, потому что пища его малокалорийна.
Представляя кагуана, нельзя не упомянуть о его универсальных зубах. Резцы у кагуана сильно выдвинуты вперед и зазубрены. Он не только скоблит ими мякоть плодов, но и... причесывается, как гребешком.
Когда к вечеру кагуан оживает, первым делом приводит в порядок свою смятую во сне напудренную шерсть. Причесывается, чистится. За сумерки и за ночь кагуап прихорашивается так часто, что его «гребень» быстро забивают обрывки волос. Однако конструкция «гребня» настолько совершенна, что в ней предусмотрены на этот случай специальные щеточкн для чистки самого гребня. На конце языка кагуана — многочисленные бугорки. Быстро-быстро проводя языком по зубам, он очищает их от волос.
Природа сберегла два вида кагуанэв: филиппинского и малайского. Они живут в горных лесах Индокитая и па островах Яна, Суматра, Калимантан — именно там, где обитают и другие странные летуны, которые фактом своего существования опровергают известную идею о том, что «рожденный ползать летать не может».
Один из таких необыкновенных летунов — маленькая зеленая лягушка. «Зелгная», впрочем, не всегда: цвет ее кожи изменчив. Края ног и пальцы сверху оранжевые. Л между пальцами о нпь широкие перепонки. От внешнего пальца до локтя тоже тонкая перепсночка натянута. Растопырит лягушка все перепонки — получается надежный параинот. Чем с большей высоты прыгнет лягушка, тем дальше летит (по параболе!).
Если измерить расстояние полета по земле (от места призем-ленпя до дерева, откуда лягушка стартовала), то оно примерно будет равно 2/5 высоты, с которой полет начинался.
Эти лягушки, их называют «летающие калимантанские», живут в лесах, кустарниках и даже в высокой траве на Калимантане,
Суматре и некоторых Филнп-пннских островах. Ночами множество их собирается на кустах и ветвях деревьев, растущих у воды. Самцы играют на «барабанах»: их ква-капье похоже на звучание надутого воздушного шарика, когда по нему пальцем постукивают. А у самок дела поважнее. Выбрав нужные ветки (они над водой должны нависать), лепят im mix свои... гнезда. Пенистые «начале и бурой корочкой тиер-деющие позднее. На листе, суку, корне или камне над водой самка-лягушка добросовестна , взбивает задними ногами извлеченную из себя жидкость, как ' хорошая хозяйка крем. Растет пенная тапка на листе — в н,?е прячет заботливая лягушка свои икринки. Снаружи пенистая колыбелька скоро прочной корочкой покроется, а внутри влага сохранится долго. Головастики из икринок выйдут и нзтерпе-ливой своей вознэй стенки домика прорвут (либо ливни его смоют с листа). Упадут вниз в воду, в ней будут жить до превращения в лягушат.
Лягушки-пилоты обитают лишь в странах азиатских: калиман-танская летающая лягушка, о которой уже рассказано, еще яванская (изумрудно-зеленая, желтобрюхая, с голубыми пятнами на перепонках лап) и еще одна, обитающая в лесах Калимантана, Суматры, Малайи и Лаоса. Та парит, пожалуй, даже лучше всех других амфибий-пилотов: прыгнув с 5-метрового дерева, удаляется в полете на 7 метров от него!
Некоторые южноамериканские древесные лягушки тоже умеют немного планировать, но сейчас мы знакомиться с ними не станем: у нас «рандеву» с другими пилотами из породы «рожденных пол-
зать» (еще в более строгом предписании природы, чем длн лягушек!).
Драко волянс — научное латинское название, по-русски оно значит «летающий дракон». Небольшая (не длиннее ладони) древесная ящерица. Когда сидит tra коре, совсем неприметная. По вот выросли у нее вдруг... крылья. Яркие, оранжевые! Прыгнул с ветки наш дракон-лилипут, пролетел 10 или 50 метров (не взмахнув ни разу цветастыми крыльями и почти не потеряв высоты!). Хвостом и краями крыльев, как рулем, управляя на лету, развернулся, сверкнул ультрамариновым в черных пятнах брюхом и плавно опустился на сук другого дерева, перед иосадкой немного взмыв вверх (чтобы скорость полета притормозить). Тут же крылья исчезли бесследно, словно и не было их.
Секрет их появления и исчезновения прост: пять-шесть очень длинных ребер летающей ящерицы, как на шарнирах, широко раздвигаются в сторопы и растягивают собранную в складки эластичную кожу на ее боках. Планер готов к полету! Животное благополучно «придеревилось», ребра прижало — и нет больше крыльев!
Ползет проворно вверх по коре (по иу-ти глотая муравьев — любимую свою добычу!) и вновь, раскинув оранжевый парашют, прыгает вниз, па другую ветку.
Стартуя с высоты 10 метров, эти удивительные планеристы пролетали (почти горизонтально!) до НО метров. Такие их достижения зарегистрированы биологами университета в Куала-Лумпуре (Малайзия). Но в природе редко приходится им совершать дальние полеты: несколько метров вполне достаточно, чтобы пересечь лесной прогал или ручей.
Крылья летающему дракону не только для полета годятся: то раскрывая их, то складывая (и раздувая ярко-желтый горловой мешок), угрожает он их огненными
вспышквмп врагам. А самцы — и соперникам. Ухаживают за сам-нами с тем же фейерверком цветовых вспышек. Самка безучастно принимает красочные признания. Сидит, яе двигается, а самец вокруг нее ходит и прекрасное свое многоцветпе демонстрирует. После свадебной встречи с самцом спланирует самка на землю и в нее зароет 1-5 яиц. Ухаживание и яйцекладки у летающих драконов в теплом климате их родины — круглый год.
Обычный летающий дракон, о котором рассказано, живот л вершинах тропического леса (а где леса сведены — на каучуковых и других плантациях) Индонезии, Малайзии, Филиппинских и Молуккских островов. Чернобородый летающий дракон (крылья у него черные, с мелкими желтыми пятнами) — в лесах Малаккп, Суматры и Калимантана.
Прочие виды летающих ящериц (всего их 16) обитают тоже в Юго-Восточной Азии (Южная Индия, Индокитай, Южный Китай, Индонезия, Филиппины). У всех крылья яркие, у одного даже красные, с темными поперечными пятнами и белым крапом. Других летающих ящериц нет. Рассказывают, пранда, что немного парить способны будто бы агамы-бабочки, земляки и родичи ящериц-планеристов (летающие драконы — из семейства агамовых). Они тоже в известные апогеи своей жизни, растопыривая ребра, широко растягивают эластичную кожу на боках с черно-белым или черно-красным рисунком, словно вот-вот полетят! Но, увы, не летают, а лишь устрашают врагов или привлекают самок игрой красок на своих растягивающихся боках.
Есть, однако, другие земляки (и родичи тоже) у крылатых ящериц — бескрылые, безногие (пресмыкающиеся из пресмыкающихся!), по тем не менее летающие. Правда, не очень искусно. На каждой кокосовой и других пальмах свое особое население насекомых и рептилий. За насекомыми забираются на пальму и долго живут в ее кроне ящерицы гекконы.
С неукротимым желанием съесть их ползут на пальму древесные змеи. Если эти пальмы растут в Индонезии, на Филиппинах, а также в Шри Лапке, то обычно поселяются на них змеи из рода хризопелеа. Эти змеи тонки телом, с изящными головками, а чешуя их играет таким великолепием яркости и многоцветия, какое быпаст только у тропических бабочек и немногих птиц.
Змеи без особого труда ползут вверх по стволу пальмы, цепляясь за любые ого неровности чешуями живота, который у них как бы окаймлен с двух сторон выступающими килями, облегчающими повисапие на этих неровностях и отвесное восхождение. Питаясь ящерицами, обосновавшимися ни пальме, змея и сама живет месяцами на приютившем ее дереве. Все бы хороню, по вот запасы пропитания на атом дереве кончаются: всо, что можно съесть, змея съела. Слезть вниз по гладкому стволу пальмы она не может — умеет ползать по нему только вверх. Как быть? Не дожидаться же в развесистых ветвях пальмы голодной смерти...
И змея прыгает вниз! С высоты 15 и даже 20 метров! Напрягаясь, вытягивается палкой, растопыривает в стороны ребра; вдавленные немного внутрь (между двумя боковыми килями) брюшные чешуи образуют неглубокий желоб, который, подобно вогнутости под куполом парашюта, замедляет скорость падения. В косом полете сверху вниз змея-пилот без нрсда для своего здоровья благополучно приземляется.
Именно таких змей, способных прыгать с верхушек пальм и других деревьев, называют летающими, хотя, конечно, тут нет никакого полета и даже настоящего планирования. Сделан только первый шаг на пути к нему.